Запоздало шевельнулся страх…
Шум стих. Воронка исчезла.
Я стоял на крыше Наташкиного дворца. Сияло солнце, день был в разгаре.
Черепичная крыша нагрелась, и я переступил, сообразив, что босиком и одет в шорты и тельняшку.
Я огляделся: стражи на воротах не было, по улице деревни бегали ребятишки, а на поляне, где я боролся с Настасьей, Черномор наблюдал за тренировочным боем четырёх молодцов.
Меня никто не заметил, и я полез в трубу, чтобы спуститься в опочивальню.
Спускаться на землю и заходить во дворец через крыльцо и дверь я не решился, полагая, что меня здесь давно уже забыли.
Спускался очень медленно и бесшумно, останавливаясь и прислушиваясь. Но, было тихо.
Перед тем, как опуститься в камин, я ещё раз прислушался.
Тишина. И спрыгнул в камин.
Окна были зарешёчены, ставни открыты. Постель разобрана и смята, как будто только что встали. Дверь закрыта.
Я выбрался из камина. В опочивальне никого не было.
Только теперь я осознал, в каком нелепом положении нахожусь.
«А если и Наташка забыла обо мне? А если Наташки здесь уже давно нет и правит другая или, что ещё хуже – другой? А вдруг Наташка обзавелась царём?»
Перед глазами вставали картины моего пленения, пыток и жестокой, и мучительной казни на колу.
«Ооо, Род!» – из-под мышек побежали струйки пота и сразу захотелось назад.
Я глянул на потолок. Ничего!
«Может лечь и руки за голову?» – подумал я и лёг на кровать. Но сколько ни пялился в потолок, он не исчезал.
Я зевнул, закрыл глаза и… заснул.
Мне приснилась Наташка с малышом на руках, который тянул ко мне ручки. Не поднимаясь и не вставая, я поманил его к себе. Наташка осторожно опустила его в мои руки, и я удивился, насколько он был тяжёл. Я опустил его на грудь, а он прямо на глазах стал расти и, утяжеляясь, вдавливал меня в кровать. Потом, вдруг, сжал мою голову и впился в губы взасос.
Я дёрнулся, ужаснувшись, и проснулся.
Наташка, вся в слезах, лежала на мне и, обнимая и тиская, покрывала поцелуями.
Глава четвёртая. Сын
– Ром! – голова Наташкина на моих коленях, я поглаживаю её – Ром, ну почему так долго? Я вся истосковалась. Вся!
Я был в замешательстве.
Нет, я был охуенно рад, что она не забыла, не нашла другого. Но! Но, теперь надо как-то сказать, что я ж…
– Ты женат? Там?
– Дда
– Она красивая? А имя, как её зовут? А дети есть?
Я вздохнул, от Наташки не скрыть ничего – Красивая. Татьяна. Есть – сынок, третий год пошёл.
– Роом – она коснулась моей щеки – я рада, что у тебя всё хорошо там. Правда.
– Наташ, выходит, что я обманул тебя, обещая жениться
Она улыбалась, глаза закрыты – Ты здесь, со мной, а остальное не важно.
– Ты через трубу?
– Ага
Наташка села – А как добрался?
– В воронку засосало, через потолок
– Ааа – Наташка оживилась – второй уровень
– Чегооо??
– Мир Серый, ну, ты помнишь, я рассказывала?
– Помню, но я через него вроде бы и не проходил
– Проходил. Ты можешь этого не знать и не замечать… до поры. Но речку Мару, ты не заметить уже не мог, ты переплывал её трижды. А это первый уровень Мира Серого.
– Ром – она накрыла мой рот ладошкой – Я знаю, вопросов много, но давай задашь их Филину.
И, удерживая ладошку, добавила – Филин-волхв. Но, об этом потом, Ром, ты не хочешь увидеть своего сына?
Я сжал Наташкину ладонь – Где он? Как ты его назвала? Ему уже должно быть три годика…
Наташка встала и загадочно улыбаясь, подошла к двери и трижды хлопнула в ладоши.
Дверь приоткрылась – на пороге замер страж.
– Иди к Черномору, скажи ему, что я хочу говорить с мальчиками. Немедленно!
Страж отступил в коридор, закрывая дверь.
– С мальчиками?
– Алёна, Настасья и Василиса – все понесли от тебя, и все родили сыновей.
Наверное, я выглядел очень смешно, Наташка прыснула
– Ты же говорила, что…
– Говорила. Но, видимо с твоим появлением, здесь что-то изменилось или нарушилось. И я склоняюсь к последнему, хотя – Наташка смотрела на меня – хотя медведь-то перестал заламывать мужика. Когда я вернулась они мне разом всё и вывалили.
– Что вывалили?
– Рукобл… дельницу Карла отпустил, купца Алёниного, Добрыню, Ставра, даже Курочку Рябу старикам вернул.
– Тааак – протянул я – и что же теперь будет?
– А вот здесь ничего не изменилось. Они забыли о тебе, как только ты переплыл Мару в первый раз.
– И не узнают и не вспомнят меня?
– Нет
– А как же дети? Они ж нагуляли их выходит?
Наташка улыбалась – Опасаешься разборок со стороны мужей, которым наставил рога?
Я поёжился – Чё то ты как-то легкомысленно к этому относишься, милая моя царица. Как никак богатыри. Двое, по крайней мере, точно, про купца не знаю. Я не Д’Артаньян, чтобы драться на дуэли сразу с тремя. Да и не хочу я позорить этих славных мужей перед их жёнами и детьми.
– Не будет разборок. Они мальчишек считают своими сыновьями. У Алёны тоже колдун, а у Насти и Василисы богатыри. И все они унаследовали твою способность…
– У Алёны тоже? Так мой сын колдун?
– От человека у ведьмы рождается колдун
Я молчал, не зная, как реагировать, и спросил о другом – Какую??
– Не твой блядский характер, Слава Роду!!
– Ты всё-таки ревнуешь?
– А как я должна была относится к тому, что ты трахал тут всех подряд баб направо и налево? Миссия у него видишь-ли! А Миссию то, оказывается, возложили на двоих! Ты не забыл, кого насиловал на дороге в Назарет?
– Вообще-то тебя, а Мариам насиловал Пантера. Мне, правда, показалось, что он этого так и не понял.
– Что они унаследовали? Ты не сказала.
– Способность замедлять время. Но у них, мне показалось, эта способность многократно превышает твою, хотя колдунам это вроде и ни к чему; их могущество превосходит даже моё.
– А мне никакой благодарности за изнасилованную Мариам, за смертельную опасность Миссии. Даже член не вырос!
– У тебя должна появится способность, которой раньше не было.
Я пожал плечами – Да нету ничего
– Может проявиться не сразу, а только в критической ситуации. А член – Наташка подняла руку, на ладони лежали пять стебельков ведьминой травки.
В коридоре послышались шаги, и травка исчезла с её ладони.
Наташка пошла к двери, а я вскочил, подтянул шорты, заправил тельник, поправил одеяло и подушки, и замер в ожидании
В дверь постучали.
Наташка, приоткрыв дверь, вышла в коридор и закрыла её за собой.
Во мне нарастала дрожь: «Что говорить, как вести себя. С одним ещё куда ни шло, но четверо…»
Дверь открылась…
Передо мною стояли молодцы, которых я увидел на полянке с Черномором.
Мне показалось, что я схожу с ума – «На вид лет по двадцать, все одного роста, одного сложения и похожи, как две, ну, то есть, четыре капли воды».
Но добило всё же не это: передо мною стоял я в четырёх копиях!
Я переводил взгляд с одного на другого и не мог отличить одного от другого.
– Каак? – я смотрел на Наташку
Всё же проницательность у неё не отнять
– Ты же помнишь наш разговор о времени, когда я за тобой пришла? Ты можешь прожить здесь целую жизнь, но туда ты вернёшься в то самое мгновение от которого начался отсчёт твоего времени здесь.
– А если меня убьют здесь? Там я останусь живой или нет?
– Я так далеко не заходила. Тебя не должны здесь убить.
– Не могут?
– Да, не могут.
– Ты не очень уверена в этом, Наташка.
– Но ведь в прошлый раз всё обошлось, Рома? Почему сейчас что-то такое должно произойти?
Мне стало понятно, что Наташка не знает наверняка и я смолк.
– Ром – и мы все уставились на Наташку, а от меня не ускользнуло, что на имя отреагировали все четверо.
– Ром – Наташка смотрела на своего сына – Войди в него
Я не успел даже сосредоточиться на смысле сказанного – один Ромка исчез.
– И ты тоже! – исчез второй
Оставшиеся Ромки, хитро на меня поглядывали
Я не знаю, как чувствует себя ртуть, которая в реторте алхимика превращается в золото, но я ощутил себя, правда очень кратковременно, золотым сосудом, который наполнили ртутью. Я ощутил плотность своей плоти, возросшую в три раза! Но, как только ощущения стали прежними, они вышли из меня, и я едва не взлетел, впрочем, и это длилось недолго.
Сказать, что я был ошарашен?
Я был потрясён!
Ещё бы: перед тобой стоит человек и вдруг начинает троиться!
Даже закоренелый трезвенник решит, что он вчера перебрал.
– Мальчики – Наташка грустно улыбнулась – Это ваш отец.
Они всматривались в меня, а я улыбался и выглядел, наверное, очень по-дурацки.
– Мальчики – она потянула за руку Ромку, нашего Ромку и он встал между нами – Это должно остаться тайной. Ваши родители об этом не должны знать.
– А теперь – она тронула сына за плечо – Вернитесь к дядьке.
